От зэков пахнет... деньгами. Естественно, не от всех. Считанные единицы кумулируют густой запах черного нала. А аромат большинства сидельцев настаивается на бюджетном ассигновании. Но абсолютно всех заключенных (и осужденных, и подследственных) объединяет одно - на них, вернее на их содержании, зарабатывают деньги все чины пенитенциарной системы.

О тюрьмах говорят и пишут по-разному, кто-то считает жизнь зэков хорошей темой для юмора, у кого-то главное в тюремных историях - страшилки. Вот недавно одного сидельца привезли в тюремную больничку с уникальным диагнозом: “в анальном отверстии мобильный телефон”. Бедолага прятал в столь укромном месте старенькую “Нокиа”. Извлекать ее оттуда пришлось хирургу. Или вот старушку поймали - сыну пыталась телефон мобильный передать. Пошла на преступление. Но это лишь гарнир к блюду. Проблема гораздо глубже.

Звонок в торбу

30 января сего года в латвийских СМИ появилось сенсационное сообщение: Бюро по борьбе и предотвращению коррупции (KNAB) на территории рижского Централа задержало самого начальника службы безопасности этого весьма закрытого учреждения Юриса Узулиня и его молодого коллегу Валерия. У обоих при обыске обнаружили наркотики, а у надзирателя еще и японский деликатес - суши, которым он хотел порадовать на день рождения одного, скажем так, обеспеченного заключенного. (По неофициальным данным, в передаче, доставленной Валерием, кроме азиатской вкуснятины, найдено 40 таблеток амфетамина и полтора литра спирта).

Вечером того же дня ваши корреспонденты позвонили в... камеру Рижского центральной тюрьмы, чтобы поинтересоваться их житьем-бытьем. И спросили - так, между прочим: нет ли сложностей со связью после секретной операции KNAB?

Наши знакомые разговаривали с нами, как профессора с первоклашками: “В хате две "трубы", конечно, если надо расслабиться - расслабляемся, там кокс (кокаин) загоняем или “Хеннеси”, но в меру. Кто носит? Кони, ну надзиратели..."

Есть анекдот в тему: вылезает из холодильника жирная, вся в складках мышь, мордочка лоснится, набитое брюшко - до колен. В каждой лапке у нее по куску ветчины. Еле-еле ковыляет к норке. Поворачивает лениво голову и видит - мышеловка, заправленная кусочком ссохшегося сыра. Мышь усмехается уголком рта: ”Ну прямо как дети...”

Кони, они же ноги

Надзиратели всегда зарабатывали на заключенных. На обеспеченных, естественно. Передать водку, чай, сигареты, наркоту зэкам через цириков за деньги можно было почти всегда. Жаргонные эпитеты тюремных почтарей - ноги, они же кони - появились десятки лет назад.

В день охранник может оторвать на нелегальном проносе в среднем латов 100, а его официальный месячный оклад - 120. Давно возникла и определенная такса: (с увеличением инфляции расценки повышаются) доставка наркотиков - 50 латов, мобильного телефона -30, а пузырь алкоголя, можно и за червонец передать. К примеру,только в рижском Централе, в среднем, ежегодно изымается до ста мобильных телефонов, а с января по июнь 2003 года их отобрали у тамошних зэков аж 201. Они же не из воздуха материализовались.

У этого бизнеса масса тонкостей. Например, старший опер может каждый месяц заносить “трубу”, а в конце каждого же месяца переправлять ее на волю под предлогом жутчайших обысков. Так что знакомым или родным сидельца ничего не остается, как выплачивать эдакому проныре “аванс и зарплату”. С другой стороны, в камере, где есть такая золотая “труба”, проверяющие не показываются, кто ж с начальником спорить будет.

Кумовья (оперативные работники) в тюрьме имеют привилегированное положение - их не имеют право обыскивать. Им по профессии положено таскать запрещенное - иначе как же они будут вербовать информаторов? Попытались лет десять назад шмонать и кумовьев - так вся оперработа в одночасье треснула.

У кума есть и еще возможность заработать лишнюю копейку - он же распределяет вновь прибывших по камерам. Подсуетятся на воле - подберет коллектив поспокойней. А все остальные - коридорные, дежурные, прогульщики - переносят письма - малявы, гревы, те же телефоны и лекарства и т. д. и т. п.

Кого-то ловит администрация мест заключения - в основном, молодых и бесбашенных сотрудников тюрьмы, кто-то оказывается под колпаком полицейских структур. Но за 2003 год в латвийских тюрьмах было предотвращено всего 25 попыток передачи с воли наркотических и психотропных веществ. И лишь в восьми случаях доказано, что были втянуты работники мест заключения.

Поэтому, хотя общеизвестно, что наказание за такие преступления может достичь десяти лет лишения свободы, все, что нужно для кайфа зэков, несли, несут и будут нести. Впрочем, есть исключения - в Елгавской тюрьме администрация зуб дает, что предать или перебросить им что-то с воли невозможно. Мы перепроверили: и вправду, по словам самих заключенных, по той тюрьме наркотики не гуляют.

Деньги храните в застенках

Странно думать, что несколько младенцев из каждой сотни латвийских новорожденных обязательно (в данном случае статистика не врет) станут преступниками. И уж как минимум окажутся постояльцами государственных гостиниц за колючей проволокой. Вот тот карапуз, голосистый крепыш - может быть, вырастет в мастевого гоп-стопника, а этот спокойный, с внимательными глазами, вдруг да окажется профессиональным мошенником...

Как ни драматично звучит, но число заключенных в латвийских местах лишения свободы устойчиво (колебания в пределах десяти процентов). Так что планировать бюджетные средства на содержание тюрем особого труда не составляет. Как и на реорганизацию всей пенитенциарной системы Латвии. Лишь бы они были, эти деньги.

В тюрьмах Латвии находится постоянно чуть больше пяти тысяч осужденных и почти четыре тысячи подследственных. Эта условная дивизия существует под началом двух тысяч работников управления мест заключения Минюста ЛР. (К слову, в Европе мы находимся на предпоследнем месте по количеству персонала на душу заключенного, в Швеции, например, следующая пропорция: на одного заключенного один работник обслуживающего персонала - а это и врачи, и секретари, и машинистки, и охрана.)

На содержание одного зэка в день из бюджета выделяется около четырех латов. Просим малообеспеченных граждан и жителей Латвии в обморок не падать: из этой суммы, одной среднестатистической зэк-персоне достаются крохи. Остальные деньги дербанятся между всеми составными службами Управления мест заключения по статьям расходов - от зарплаты начальника до ежедневной пайки сторожевой собаки.

В Латвии 15 мест заключения - все места лишения свободы остались с советских времен. В 1991 году советская пенитенциарная система развалилась. Зэки еще в тюрьмах сидели, но заправляли там исключительно уголовные авторитеты. Сейчас про тот беспредел никто не вспоминает, но в 93-95 годах в рижском Централе каждое утро из камер вытаскивали жмуриков - жертв камерных разборок. Впрочем, слово камера следовало бы писать в кавычках. Стены и потолки тюрьмы были частично разобраны, люди преспокойно гостили друг у друга, так что корпуса походили на муравейники.

В 1994 году приехали шведы на экскурсию - чуть в обморок не упали. Вши, клопы, крысы, жуткая перенаселенность камер (иногда мужички спали по очереди). И абсолютная анархия.

Вот как о том времени вспоминает бывший начальник Департамента мест заключения Станислав Покшанс: "Единственное верное решение в тот период - разделение заключенных на малые группы и изоляция наиболее опасных. Плюс вводилась гибкая система наказаний и поощрений: чем лучше себя ведешь, тем больше льгот и свобод. Реформа не просто была необходима, без нее не было бы и тюрем. В 1994 году из Парлиелупской тюрьмы сбежало сначала 87 заключенных, а чуть позже - более ста, через один и тот же подкоп. Из Гривской тюрьмы в Даугавпилсе - шестнадцать человек. И в 1995 году мы решили перейти на камерную систему, принятую на Западе".

Иностранные специалисты удивлялись: “Почему вы вкладываете такие бешеные деньги в реконструкцию старых тюрем? Ведь дешевле построить новые...” Не понимали они, болезные, что при любой реконструкции дополнительные нули в проектной стоимости появляются как бы из воздуха, материализуясь в итоге в весомый профит не только проектировщиков.

Следственный изолятор тюрьмы Матиса (так называемой ментовской зоны). Его переоборудовали из старого производственного цеха, надстроив один этаж. Реконструкция здания обошлась в 870 тысяч латов и велась в основном силами самих зэков. Постройка действительно впечатляет. Особенно выполненный из заграничного кафеля фонтанчик на лестничной клетке. Другое интересно, девятый год в Латвии на обновление тюрем бюджетом выделяется по полтора миллиона латов. А приехал комиссар Совета Европы по правам человека и изумился: в некоторых учреждениях, по его мнению, человека вообще нельзя держать - например, в больнице Центральной тюрьмы.

Можно ли заработать на зэке?

В советское время на всех зонах осужденные работали. Примерно 87 процентов сидельцев вкалывало на родную страну, покрывая трудом все затраты на свое содержание. Тогда основные средства производства - станки, линии - принадлежали государству. Кое-какие цеха сохранились и сейчас, в Матиса, в Елгавской и в Валмиерской тюрьмах – деревообработка, в Ильгюциемской женской и Брасе - швейное производство, в Шкиротаве - металлообработка. Разорились и полностью исчезли только те, кто работал в кооперации с флагманами латвийской индустрии - ВЭФом и “Радиотехникой”.

Да, на зэках всегда зарабатывали, но в нынешней ситуации не все так просто: например, несколько тюрем, в частности Ильгюциемская, находятся на частной территории. Хозяева справедливо требуют арендную плату за землю - без малого 250 тысяч латов в год. При таких издержках выйти на рентабельность нереально.

В 1995 году, когда прощупывали возможные пути реорганизации латвийских тюрем, Станислав Покшанс предложил построить частную тюрьму. Мировой опыт (а частные тюрьмы есть в Швеции, США, Великобритании, Австралии) показывает, что бизнесменам удается тратить на их содержание процентов на 10-15 меньше, чем государству.

Но что такое частная тюрьма? Стереотип такой: богатый человек садится в тюрьму и оплачивает свое шикарное проживание. Чем больше он платит, тем лучше там живет. Но это миф.

Представим, что государство решило отдать Гривскую тюрьму на обслуживание частным предпринимателям. Объявляется конкурс, разрабатываются его условия, и частные фирмы, независимо от того, были ли они раньше связаны с этим видом бизнеса или нет, представляют свои проекты на обсуждение специальной комиссии. Одно из основных требований - это бюджет, в рамках которого арендующая тюрьму фирма сможет удовлетворить все вводные из реестра государственных требований.

Установочные данные: тюрьма на 500 человек. Они должны содержаться в таких-то и таких-то условиях. Одна фирма предлагает содержать заключенных за 10 миллионов латов в год, а другая - за 12. Естественно, комиссию устраивает первый вариант, она заключает с первой фирмой договор, и тюрьма становится частной. В договоре оговариваются все нюансы, вплоть до времени вывода заключенных на прогулку и калорийности их обеда. Заключенные в частной тюрьме не должны ни на йоту содержаться хуже, чем в государственной. А чтобы фирма не надула государство, в частных тюрьмах находятся наблюдатели - представители госструктур.

В конце 90-х в Латвии, к слову, нашелся предприниматель - Гдалье Бимбат. Он приобрел землю под Куправой, получил разрешение на строительство тюрьмы у местного самоуправления. Инфракстуртура данного района идеально подходила для специального учреждения. К участку была даже проложена железнодорожная ветка. Бимбату не только удалось разработать макет исправительного учреждения, соответствующий гостам Европейского союза, а также найти инвестора, но и договориться с руководством Департамента мест заключения.

Но люди предполагают, а кокретные дяди в кабинетах с видом на Кафедральный собор располагают. Проект бесцеремонно завернули. Рассказывает г-н Бимбат:

Появление частных тюрем могло бы решить как минимум две серьезные проблемы. Во-первых, с государства частично были бы сняты обязанности по содержанию тюрем. Во-вторых, произошла бы экономия средств налогоплательщиков. Идея частных тюрем вполне успешно реализована во многих странах мира. Великобритания опробовала этот рецепт во времена Маргарет Тэтчер, когда приватизировалось все что можно. Опыт понравился, бюджет вздохнул легче - приватизированные тюрьмы обходятся казне дешевле на 13-22%, чем государственные, при этом по большинству показателей они находятся либо на том же, либо на более высоком уровне. На мой взгляд, нашим госчиновникам не хочется делиться миллионами латов, выделяемых на содержание тюрем, с частными предпринимателями.

Проект Бимбата остался на бумаге, потому что, как он сам считает, Станислава Покшанса сменил на посту Витолд Захарс. Он и его команда считали, что схема частной тюрьмы может успешно работать только в экономически развитом государстве, где никакому премьер-министру не придет в голову в середине года урезать бюджетные отчисления. И где никакими приказами свыше не заставить взять 501-го заключенного, если она рассчитана на 500 посадочных мест. Как, например, у нас - в Олайнской открытой тюрьме лимит 100 человек, а содержится 330.

Внешне эти аргументы весьма основательны. Но тот же Гдалье Бимбат - предприниматель, а это значит, что свою выгоду он получил бы. Как? Это его ноу-хау. Главное, что оно не конфликтует с законом, как «хау-ноу» тех же чиновников, причастных к реконструкции тюрем: сэкономив, условно говоря, на штукатурке и унитазах, они за счет бюджета постарались обеспечить себе сытую старость.

Инвестиции бизнесмена Клопа

О ныне покойном авторитете Янисе Кальве вспоминают сегодня по-разному. А вот зэки Парлиелупской тюрьмы, каждый день занимаясь в спортивном комплексе, созданном на его деньги, говорят о нем с огромной благодарностью (к слову, многие камеры Централа тоже отремонтированы за его счет). "Греть" тюрьмы на всей территории бывшего Советского Союза всегда было делом воровской кассы. До сих пор, по рассказам зэков, в Лиепайской тюрьме и в "Белом лебеде" (Даугавпилс) местные общаки передают, с разрешения администрации, так называемый кешер: чай, сигареты, еду. Сегодня для огромной массы сидельцев это выход, потому что «европейская» инициатива предыдущего министра юстиции Ингриды Лабуцкой по запрещению передач для осужденных и подследственных привела практически к гуманитарной катастрофе: многие зэки вынуждены были голодать, ибо цены тюремных магазинов по зубам только богатеньким.

На секундочку госпожа министр забыла, что европейских арестантов кормят так, как у нас питаются представители среднего класса.

У нашей редакции в разных тюрьмах республики есть свои информаторы. Приходят в редакцию и люди, недавно освободившиеся. И мы из лоскутков-рассказов пытаемся составить целостную картину. А она горестная.

Мы стали кровняк (пища, предоставляемая арестантам государством) проверять, чтобы администрация не крысила. Ну и выяснилось - и рыбы, и мяса - половина от нормы. Так меня отметелили до полусмерти, а затем бросили в "трюм". Уже четвертый месяц со шконки встать не могу, - рассказал нам по телефону заключенный Екабпилсской тюрьмы Сергей Седов.

На Западе давно поняли, что если процент преступников на душу населения снизить почти невозможно, то уровень жестокости при совершении насильственных преступлений - вполне реально. И с рецидивом бороться можно. Главное, не увеличивать количество озверевших сидельцев в экстремальных условиях неволи.

Поймут ли эту простую истину латвийские власти? Им не дано предугадать, вырастет ли из маленького крикуна гоп-стопник, а из молчаливого - кидала. Но у них, у властей, есть возможность создать в тюрьмах достаточно человеческие условия, чтобы бывшие зэки на свободе не чувствовали бы себя разведчиками во вражеском тылу. Для этого не обойтись только бананами на завтрак и йогуртами на обед, необходимо поменять, в первую очередь, психологические установки для всех чинов системы мест заключения. Чтобы они а) не относились к заключенным как к пойманным диким животным и б) не относились к собственной службе как к доходному бизнесу. И все у нас тогда будет в соответствии с лучшими европейскими стандартами...

Из материалов всероссийской общественно-политической газеты ФСИН России «Казённый дом» я узнал, что американский финансовый аферист №1, старина Мейдофф организовал в тюрьме локальную монополию на горячий шоколад. Для отечественных лагерей это продукт экзотический - трудно представить зэка, греющего руки об алюминиевую кружку с горячим шоколадом во время перерыва на лесоповале в окрестностях посёлка Чиринда . Мэйдофф скупает весь товар в тюремном магазине и продаёт с дополнительной наценкой (часть продукции, вероятно, направляет на увеличение лояльности тюремных группировок - расходами на безопасность пренебрегать нельзя). Спекулирует то есть. А выражаясь великомогучим - думает. Такая возможность не противоречит законодательству США.

А что у нас? Неужто и тут мы отстаём от загнивающего Запада? Успокою взволнованную общественность. С предпринимательством в старом добром ГУЛАГе всё хорошо. Можем и самого Мейдоффа кое-чему научить. Правда, заработать деньги в отечественной тюрьме, не нарушая закон, невозможно. А что возможно - деньгами назвать стыдно. Даже теоретически возможную легальную схему можно провернуть, лишь коррумпировав тюремное руководство. Это простецкая, но всё же нарушающая закон задача. Прочих способов заработать - миллион и ещё несколько. Я остановлюсь на основных и расположу их в порядке убывающей криминогенности.

Рэкет

Если кто-то неаккуратно занимался оборотом наркотиков в больших объёмах или мошенничеством в крупном размере, то знает, что в тюрьме его ждут особенно. Таких сидельцев при содействии и материальной заинтересованности администрации помещают в СИЗО в специальные камеры, постояльцы которых убеждают вновь прибывших, что они должны «уделить внимание общему». Ничего такого в этом нет. Любой порядочный арестант направляет взносы в, так скажем, профсоюзную казну, но их размеры не фиксированные. Всё делается «по возможности». И вообще, дело это сугубо добровольное. Однако новичок без связей в криминальном мире не всегда об этом осведомлён. Попав под давление зэков, с одной стороны, и сотрудников ФСИН - с другой, «внимание» он, как правило, «уделяет» в суммах, которые исчисляются сотнями тысяч или миллионами рублей. Всё зависит от возможностей.

Казино

Игра - понятие важное. Играют везде, а некоторые этим живут, имея своеобразную «масть» игровых. Игровые обороты в тюрьме потрясают воображение. Некоторые, попав в застенок, проигрывают бизнес, жильё, автомобили. Соответственно, кто-то выигрывает.

Определённый процент от игрового оборота отчисляется в воровской общак, поэтому чистота процесса и соблюдение установленных правил - объект пристального контроля со стороны уголовных авторитетов. В каждом исправительном учреждении есть свой смотрящий за игрой (в зависимости от численности контингента и объёма игр их может быть несколько). Он выступает арбитром, устанавливает потолок ставок, а также удостоверяет платёжеспособность игроков. Вне зависимости от того, состоялся ли игровой расчёт, отчисления в воровскую казну должны быть осуществлены в установленном размере - это как раз зона ответственности смотрящего.

Как говорится, карточный долг - долг чести. В тюрьме это надо воспринимать буквально. Зэк, не осуществивший выплату в срок, получает неприятный статус «фуфлыжник». Это социальное днище. Никем хуже фуфлыжника в тюрьме стать невозможно. Если не выплативший долг становится личным рабом выигравшего, это можно считать благополучным исходом.

Борьба администраций колоний с азартными играми носит многолетний и бесполезный характер. Игра - это неудалимый атрибут криминальной романтики и может быть искоренена только одновременно с самим воровским движением (то есть не может быть искоренена). Правилами внутреннего распорядка исправительных учреждений отдельными пунктами запрещаются карты и любые азартные игры, имеющие своей целью наживу. Играющих особо рьяно подвергают взысканиям и ставят на профучёт. В таком случае к фамилии и номеру отряда на нагрудном знаке осуждённого добавляется диагональная полоса и комментарий «склонен к азартным играм». Может ли это остановить того, кто готов сорвать большой куш? Я так не думаю!

Играют везде. Некоторые, попав в застенок, проигрывают бизнес, жильё, автомобили

Помимо карт играют во всё, где можно делать ставки. Развитие смартфонов и их проникновение в места заключения привело к тому, что гигантская часть зэков играет на всевозможных тотализаторах. Кое-где в колониях устраивают регулярные турниры с низким потолком ставок. Это скорее благотворительное действо - основная часть банка направляется на материальную подпитку зэков, сидящих в больницах, карцерах, помещениях камерного типа, и прочим категориям страдальцев.

Барыжий движ

Вернёмся к тому, с чего начали, - к спекулянтам, или «барыгам» в застеночной терминологии. Предлагаемый ими ассортимент поистине грандиозен и может включать:

Предметы, изъятые или ограниченные в гражданском обороте (типа наркотиков или оружия);

Предметы, запрещённые в исправительных учреждениях вроде молотков и средств связи;

Продукты, предназначенные для организации питания з/к и выкупленные у хозобслуги столовой. Понятное дело, хиты продаж - сахар и дрожжи. И тут барыга может превращаться в бутлегера;

Продукты питания и предметы первой необходимости.

На последнем пункте остановлюсь подробнее. Стоимость товаров у тюремных спекулянтов существенно выше, чем в тюремном ларьке. Например, лапшу быстрого приготовления при стоимости 19 рублей могут продавать за 45. Каким же образом барыги выигрывают конкурентную борьбу с ГУПами ФСИН? Это позволяют делать следующие преимущества:

Возможность приобретать товары 24/7 и вне графика - по закону зэку отводятся определённые дни;

Разнообразие способов оплаты, в том числе и в рассрочку, - официально можно оплачивать только из средств на лицевом счёте осуждённого;

Государство ограничивает размер денежных средств, которые з/к могут потратить на приобретение еды, спекулянты - нет.

С предпринимательством в старом добром ГУЛАГе всё хорошо. Можем и самого Мейдоффа кое-чему научить

Размах деятельности барыг зависит от степени коррупционной вовлечённости администрации. Где-то в бараках можно увидеть настоящие супермаркеты, где-то тайком продают только наркотики и мобильные телефоны.

Отдельно стоит сказать о сигаретах - своеобразной тюремной валюте (процент курильщиков тут близок к 100). Борьба за здоровье нации и рост акцизов на табачную продукцию конкретно увеличили долю контрафакта на российском рынке. В основном он прячется под личиной белорусской и казахской продукции и на воле стоит 30 рублей за пачку против 60 за самые плохонькие легальные сигареты. Ну и вот простая математика. Стандартный вес передачи - 20 кг, что позволяет получить в зону 800 пачек сигарет с закупочной стоимостью 24 000 рублей и реализовать их почти моментально за 40 000 рублей.

Отношение зэков к спекулянтам двоякое. С одной стороны, барыги - арестанты «непорядочные», так как наживаются на других. С другой - очень удобно, что они есть. Поэтому, балансируя между администрацией и неформальными лидерами, умасливая и тех и других и обеспечивая приемлемый уровень цен, чтобы избежать социального взрыва, спекулянт и несёт предпринимательский крест через свой срок.

Маклёры

Некоторые умельцы промышляют производством сувенирной продукции типа чёток, шкатулок, нард и т. д. Изготавливают их в основном из сворованных материалов, но иногда и делают из материалов на заказ. В этом случае стоимость сырья оплачивают отдельно. Забавно, что по понятиям в таком обороте отрицается предпринимательский дух. Считается, что продукт делается «от души», а оплата и не оплата вовсе, а «благодарность», размер которой зависит от «возможностей». На самом деле это лукавство, так как, например, все знают, сколько сигарет надо отдать за чётки определённого качества. Такое понятийное отрицание обосновывается тем, что цель сделки - нажива. А наживой живут барыги (см. «Барыжий движ»).

Хотя любой товарооборот между зэками запрещён, кустарей, или маклёров по-тюремному, администрация не подвергает особым гонениям из-за безобидности их занятия. Маклёрством денег особых не заработаешь, но на «покурить и заварить» всегда хватит.

Доить промку

Считается, что после заката того периода нашей истории, когда всё колоссальное в народном хозяйстве возводилось руками зэков, продукт, производимый зонами, потерял свою конкурентоспособность и нет ему места в рыночной экономике. На самом деле это не совсем так.

Кое-где, конечно, трудовые предприятия (aka промка) не работают на радость зэкам, но это вопрос не потребительских свойств выпускаемой продукции, а пофигизма ФСИН. Вообще говоря, местные администрации не сильно заинтересованы в развитии своих предприятий, так как все доходы направляются в федеральный центр, а расходы остаются на месте. Но там, где промка работает, её активно используют для обогащения различные начальники, отгружая продукцию налево или получая откат от покупателя за заниженную себестоимость.

Размах деятельности барыг зависит от степени коррупционной вовлечённости администрации. Где-то в бараках можно увидеть настоящие супермаркеты

Понятное дело, что сейчас качество у зэк-продукции поганое - низкая эффективность рабского труда очевидна. Не то чтобы труд совсем уж рабский, но очень близок к этому: средняя зарплата менее 1 МРОТ, да ещё и до 75% заработка зэк обязан направлять на компенсацию своего содержания. Но тут есть мощное поле для оптимизации. Зная ситуацию изнутри, можно повысить качество производимых товаров, обеспечив стимулирование работников (тут белорусы со своими сигаретами очень пригодятся), а вступив в коллаборацию с администрацией, обеспечить заключение контракта со своей посреднической компанией. Так действительно можно подзашибить хорошую деньгу, но об уважительном отношении криминального сообщества можно забыть. Зарабатывая на бесправных арестантах и водя дела с администрацией, «порядочным» быть не получится.

Дистанционное управление

Ничто не мешает управлять собственным бизнесом, находясь в тюрьме. Законом участие з/к в гражданско-правовых отношениях почти не ограничено. Всё, что для этого нужно, - оставаться на связи. Теоретически это можно осуществить и в полностью легальном русле: у осуждённых есть право на телефонные и видеозвонки (при наличии технических возможностей) до 15 минут с одним абонентом в день и без ограничения их количества. Деловую документацию можно получить в любом объёме, так как переписка, хоть и цензурируется, но не лимитируется. Хоть ежедневно на свидание может приходить адвокат или иное лицо, осуществляющее юридическую помощь. Этих каналов связи достаточно, чтобы осуществлять контроль за уже работающим бизнесом. Но, конечно, удобства тут мало, и оперативное управление осуществлять не удастся, не говоря уже о том, что администрация посредством аудиоконтроля переговоров и цензуры переписки будет в курсе всех коммерческих тайн.

Ничто не мешает управлять собственным бизнесом, находясь в тюрьме. Законом участие з/к в гражданско-правовых отношениях почти не ограничено

Я ни разу не слышал, чтобы это работало хоть где-то. Кроме того, групповые объединения по упомянутой инструкции возможны в форме ТОО, а товариществ с ограниченной ответственностью у нас не существует уже года так 23. Но, вообще говоря, идея более чем здравая. В соответствии с положениями уголовно-исполнительного законодательства стимулирование уважительного отношения к труду - один из важнейших методов исправления преступников. Сейчас уважительное отношение стимулируют очень своеобразно: работающие на сдельной оплате на производстве выполнить норм не могут и получают (буквально) единицы рублей за месяцы работы. Те, кто трудится по повременной ставке, зачастую нигде не числятся и не получают ничего, фактически работая за благосклонное отношение администрации и возможность освободиться по УДО.

Стимулирование индивидуального предпринимательства в тюрьме могло бы обеспечить ресоциализацию преступников, выход части тюремного предпринимательства из тени и компенсировать расходы на содержание зэков, снизив нагрузку на федеральный бюджет. Всё зависит от инициативы функционеров ФСИН на местах и в федеральном центре. Нужно ли им это? Чтобы ответить на этот вопрос, послушайте байку, которую мне рассказали про одного начальника пермской колонии. Он заставил зэков сколотить ему из досок танк, а потом возить его пьяного на нём по колонии.

Фотография на обложке: Павел Бедняков / ТАСС

По словам осуждённой, страшно там всё - от бытовых условий до работы. Кормят «чёрствым хлебом, прогоркшим пшеном и тухлым картофелем». Нельзя толком ни помыться, ни подмыться (в женской-то колонии). За неуспеваемость на работе бьют - «по почкам, по лицу», могут наказать весь отряд «многочасовым стоянием на плацу, без права посещения туалета, без права сделать глоток воды». Смена зэчек длится «по 16-17 часов, сон - в лучшем случае часа четыре в день. Почти все воскресенья - рабочие».

В итоге «измученная, задёрганная, грязная, осуждённая становится послушным материалом в руках администрации, рассматривающей нас исключительно в каче-стве бесплатной рабсилы. Так, в июне 2013 г. моя зарплата составила 29 рублей. При этом в день бригада отшивает 150 полицей-ских костюмов. Куда идут день-ги, полученные за них?»

Ясно, что жизнь заключённого не должна быть особо комфорт-ной. Но и превращать её в пытку тоже нельзя. Если в словах Толоконниковой есть хотя бы доля правды, это повод спросить: а куда смотрит руководство Федеральной службы исполнения наказаний (ФСИН), которое, кстати, не так давно поменялось? Где надзорные органы, правозащитники? Кто-нибудь достоверно знает о том, что творится в СИЗО и на зонах? В частности, какие деньги там крутятся?

Слабых «прессуют»

Всего за решёткой в РФ находится около 700 тыс. человек. И хотя реформа ФСИН идёт уже много лет, тюрьмы и колонии по-прежнему мало приспособлены для главного - исправления преступников. Зато очень даже пригодны для теневого бизнеса. За деньги, например, в тюрьме можно достать практически всё.

«На «централ» (СИЗО. - Ред.) через сотрудников администрации поступает любой товар, включая тяжёлые наркотики, - рассказал «АиФ» Иван Миронов, писатель, общественный деятель , находившийся 2 года в следственных изоляторах. - Спирт, который на свободе стоит рублей 200 за литр, в тюрьме продаётся уже минимум за 3 тыс. Только в одном из столичных изоляторов, по слухам, его ежедневно закупают более 250 камер. В итоге оборот одного спирта - под 20 млн рублей в месяц...»

«Услуга по доставке в камеры любых вещей называется «ноги», - рассказал «АиФ» Андрей Н., недавно освободившийся из колонии. - Создаётся сверхприбыльный круговорот товаров. Например, сначала мобильные телефоны по завышенной в 4-5 раз цене приносят одним заключённым, а через несколько дней отнимают, чтобы передать в соседний отряд.

Иногда слабых духом людей начинают «прессовать», отправляя за малейшие провинности в штрафной изолятор. Вскоре человек ломается и начинает платить по несколько десятков тысяч рублей в месяц за то, чтобы его оставили в покое».

Рабский труд

Зэки шьют одежду, в том числе армейскую, полицейскую и иную форму, трудятся на лесопилках и пр. «Заказы бывают огромные, - говорит Андрей Н. - А зарплаты при этом - всего несколько сотен рублей в месяц! Небольшой процент получает бригадир, основной же доход идёт в карман руководству колонии».

«Во многих ИК (исправительных колониях) существует схема, при которой заключённые, получающие копейки - по 20-50 руб. в месяц, изготавливают очень дорогую продукцию, к примеру, мебель, редкие изделия из металла и пр., - добавляет Максим Шевченко, журналист, член Совета по правам человека при Президенте РФ . - Товар потом реализуют через коммерческие фирмы за большие деньги и даже экспортируют за границу. Прибыль оседает в карманах торговцев, руководства колоний и прочих «смежников». Думаю, что этот бизнес - одна из причин такого числа обвинительных приговоров с реальными сроками заключения. Фактически сотни тысяч людей заняты рабским трудом. Сталинский ГУЛАГ хотя бы работал на страну. А сегодня прибыль идёт представителям системы, сажающей людей».

Мнение эксперта

Валерий Борщёв, председатель общественной наблюдательной комиссии г. Москвы по осуществлению общественного контроля за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания :

Пример того, как админи-страция зарабатывает на заключённых, - колония в г. Копейске, где не так давно из-за этого даже произошёл бунт. Практически все подобные учреждения в Челябинской, Ростовской и Свердловской областях, республике Коми и некоторых других регионах в этом смысле находятся в зоне риска. Как правило, надзорные органы смотрят сквозь пальцы на многие нарушения. В итоге охранники за вознаграждение проносят заключённым различные товары, чаще всего - мобильные телефоны, алкоголь, продукты. За деньги можно также получить передачи сверх нормы, сходить на дополнительные свидания с родными, добиться перевода в другой отряд и т. д. Расценки в зонах разные, но в среднем от 3 до 10 тыс. руб. Кроме того, официально существуют камеры повышенной комфортно-сти, рассчитанные на значительно меньшее число людей, с одним ярусом нар и т. д. Отбывание срока там создаёт большой простор для злоупотреблений.

ИА SakhaNews. На прошлой неделе отбывающая двухлетний срок в мордовской колонии участница Pussy Riot Надежда Толоконникова опубликовала открытое письмо, в котором подробно описала труд заключенных: мизерные зарплаты, шестнадцатичасовой рабочий день и отсутствие выходных, сообщает "Русский репортер ". Так сколько же реально зарабатывают осужденные и куда уходят их деньги?

По официальным данным, ежегодно российские зэки производят товаров примерно на 30 миллиардов рублей, тогда как бюджетные затраты на нужды тюрем составят в нынешнем году 215 миллиардов. Независимые эксперты считают, что реальный объем производства «корпорации ФСИН» гораздо выше, поскольку ассортимент выпускаемой продукции очень широк: от рукавиц для нефтяников до урн для голосования. Доход в 30 миллиардов представляется более чем скромным.

В своем обращении Толоконникова утверждает, что за июль 2013 года ее зарплата составила всего 29 рублей. В дальнейшем, по данным инспекции, которую провели члены Общественной палаты, Толоконниковой стали начислять уже порядка 300 рублей - и это при минимуме выходных, рабочем дне в 16–17 часов, и ежедневной норме пошива в 150 полицейских форменных комплектов (для бригады).

Слова Толоконниковой подтверждает профсоюзный активист Валентин Урусов , вступивший в 2008 году в трудовой конфликт с компанией «АЛРОСА» и более четырех лет отсидевший в исправительной колонии в поселке Верхний Бестях в Якутии якобы за «хранение наркотиков». По словам Урусова, бывало, и 18 рублей в месяц получали зэки, так что даже на пачку сигарет не хватало. В большинстве случаев «зарплата не была выше 100–200 рублей».

«Трудовой кодекс постоянно нарушается в самых разных колониях. Люди, выполняющие норму, получают крохи, - резюмирует глава комитета «За гражданские права», член Совета по правам человека при президенте Андрей Бабушкин . - А ведь ниже МРОТ, который сегодня больше 5 тысяч рублей, платить нельзя! В ряде случаев заключенные по полгода работали бесплатно. Или под видом обязательных бесплатных работ по благоустройству их заставляли работать круглые сутки».

Аномально низкие зарплаты связаны с коррупцией - контракты, которые заключает руководство конкретного исправительного учреждения с коммерсантами, бывают непрозрачны, а то и вовсе фиктивны. В таком договоре, например, может прописываться кратно заниженная цена на продукцию. Реальная сумма в неофициальном порядке и неформальной обстановке выплачивается бизнесменами офицерам ФСИН, а труд заключенных оплачивают исходя из цифр, указанных в документах.

Схема может быть не только «серой», но и «черной» - например, как в рубцовской колонии №5 Алтайского края в прошлом году, где без каких-либо официальных приказов прямо в жилой зоне была организована мастерская по изготовлению сувенирной продукции. Формально мастерской не существовало, и, естественно, никаких выплат заключенным не производилось.

В аппарате самой ФСИН существование проблемы признают и даже анонсировали в начале 2013 года создание специализированного «торгового дома» - открытой площадки для реализации продукции и заключения контрактов. По замыслу все торги должны проходить централизованно и с экспертизой Торгово-промышленной палаты.

«Существующая система будет меняться полностью, есть решение создать подобие «торгового дома», чтобы все продавалось открыто. Мы будем знать потребности, цены, - говорил тогда глава финансово-экономического управления ФСИН Олег Коршунов . - Сейчас в российских колониях производится огромное количество товаров, более ста тысяч наименований. И все это продается неправильно - каким-то комиссионерам, каким-то посредникам по непонятным ценам».

Коршунов обещал, что через полгода «торговый дом» заработает, и тюремная экономика выйдет из тени. Однако полгода прошло - все по-прежнему.

А вы знали, что с помощью лиц, находящихся в местах не столь отдаленных, можно… открывать элитные рестораны, создавать линейки одежды для премиум сегмента, конструировать внедорожники или вырабатывать дешевую электроэнергию? Портал «1000 идей» решил подробно прошерстить интернет, а также изучить собственную картотеку и отыскал немало оригинальных примеров бизнеса на заключенных.

В 2012 году руководство тюрьмы в Санта-Рита-ду-Сапукаи на востоке Бразилии придумало весьма необычный способ выработки электроэнергии для уличного освещения . Увидев в интернете пример того, как в американских спортзалах спортсмены вырабатывают ток, крутя педали велотренажера, судья по имени Хосе Энрике Маллманн решил адаптировать идею для местной тюрьмы.

Руководством было закуплено 4 тренажера, способных вырабатывать электроэнергию в специальные батареи. Вместо спортсменов были приглашены восемь местных зэков. В качестве стимула для них была придумана схема «16 часов кручения педалей=минус один день заключения». Заключенным позволили использовать велотренажеры три дня в неделю по восемь часов. Получаемой энергии хватало на энергию для 10 уличных фонарей, установленных на городской набережной.

Рестораны, расположенные в самых настоящих действующих тюрьмах можно посетить в Италии. Один из них расположен в окрестностях города Пиза - в городке Волтерра, в 500-летней крепости Fortezza Medicea.

Всеми процессами в этом ресторане руководят осужденные, начиная от приготовления пищи и обслуживания посетителей и заканчивая управляющими должностями. Атмосфера заведения, как можно догадаться, довольно специфична. Мало того, что убийцы и маньяки готовят еду, разносят заказы и играют на фортепиано, так еще за каждым шагом персонала следят суровые надсмотрщики. На входе всех посетителей тщательно досматривают. Пользоваться металлическими вилками, ложками и ножами нельзя - в ходу только безопасный пластик. Исключение составляют лишь повара, с которых не сводится взгляд охранника. В меню ресторана преимущественно традиционные блюда, в том числе различные пасты, популярные в криминальных провинциях Апенинского полуострова.

Еще один подобный ресторан с названием In Galera ("На каторге") работает в итальянском городе Болланте, провинция Милан. Здесь зэкам отведена лишь роль официантов - на должностях шеф-поваров и метрдотеля трудятся лица без криминального прошлого. Заведение отличает изысканное меню. В частности, «На каторге» можно отведать каштаны и паппарделле с олениной и соусом бренди, дичь в смородиновом соусе и рулеты из маринованного лосося. При этом средний чек ресторана составляет всего 13 евро. Интересно, что в обоих случаях руководство тюрем говорит о том, что поводом к открытию ресторанов послужила исключительно забота о будущем своих подопечных.

В 2015 году компания JPay презентовала планшет JP5mini, предназначенный для использования на территории мест лишения свободы. Нынешняя версия устройства гаджета уже не первая. Ранее JPay уже выпустила около 60 тысяч планшетов, которые с успехом используются в тюрьмах США. Новый девайс работает через ОС Android имеет 4,3-дюймовый экран, 32 гигабайта встроенной памяти, мощный аккумулятор, позволяющий прослушивать музыку в течение 35 часов, а также противоударный корпус, способный выдержать падение с 10-ти футов. С помощью планшета можно смотреть фильмы, играть в логические игры, посылать короткие идеограммы длительностью до 30 секунд, обмениваться сообщениями и выполнять банковские транзакции, если это предусмотрено мерой наказания.

Создатели планшета сделали невозможным установку прошивок, позволяющих использовать устройство как-либо иначе. Кроме того, контент, к которому получают доступ заключенные, тщательно модерируется. К примеру, тексты песен проверяются на наличие призыва к проявлению жестокости. Также разработчики собираются выпустить подборку специализированных приложений, которые «помогут заключенным встать на путь исправления». Пользоваться электронными устройствами арестантам СИЗО в США разрешено с недавнего времени. При этом гаджеты не должны иметь выхода в интернет, устройств съемной памяти, фото- и видеокамеры и диктофона.

Умением конструировать внедорожники-амфибии могут похвастать заключенные одной из исправительных колоний на территории Ростовской области. Уникальный автомобиль-вездеход был собран на базе отечественного УАЗ-3151 в течение двух месяцев. Внедорожник получил двигатель от «Волги», гребной винт, а также огромные колеса с шинами низкого давления. Благодаря такой конструкции ни песка, ни грязи, ни мелких водных преград - CARDON, а именно так решили назвать заключенные свое детище, не боится.

Мощность двигателя внедорожника составляет 130 лошадиных сил. Скорость автомобиля - около 70 километров в час на суше и 4-5 километров в час на воде. На трассе максимальная скорость может достигать 110 километров в час. Вездеход без подготовки входит в воду под углом 20 градусов без забора воды в салон. Транспорт планируется реализовывать фермерским и охотничьим угодиям. Ориентировочная стоимость одного внедорожника около 1,3-1,4 млн. руб.

Сервис под названием Pigeonly создал бывший заключённый. Его цель - наладить связь между всеми, кто отбывает сроки и не имеет возможности быть онлайн, и их родными. Нет, письма доставляет не голубь, как это можно подумать из названия. Для того, чтобы человек, не имеющий возможности увидеть фотографию через смартфон, планшет или компьютер, смог ее получить, отправитель заходит в приложение сервиса Pigeonly. К фотографии он прикрепляет адрес доставки. В итоге через два-три дня фотография доходит до адресата в зону, отпечатанная в хорошем качестве. 5 фото в неделю можно отправить бесплатно, все, что свыше, будет стоить по 50 центов с каждого снимка. Сервис работает не в ущерб себе, как можно подумать, а рекламирует другой платный ресурс, с помощью которого можно осуществлять прямые звонки в зону.

Пожалуй, одна из самых распространенных идей для бизнеса на заключенных заключается в использовании их труда и творческого потенциала для создания одежды. Один из ярких примеров - бренд тюремной моды Heavy Eco из Эстонии - с 2010 года занимается производством футболок, сумок и аксессуаров. Вся продукция производится силами заключенных, отбывающими наказания в тюрьмах Восточной Европы. Вещи создаются из поливиниловых материалов - переработанных рекламных билбордов и органического индийского хлопка. Продукция украшается принтами с романтической тюремной тематикой. Часть прибыли идет самим заключенным, а 50% поступает на благотворительные цели - на поддержку сиротам и бездомным.

Использовать излишки «свободного времени» заключенных решили также в Великобритании. Представители компании Gaolhouse обратили внимание на то, что тысячи заключенных по всей стране отбывают свои сроки, не имея при этом какой-либо постоянной работы. Так в сотрудничестве с Королевской тюремной службы Ее Величества под брендом компании начался выпуск коллекционных джинсов, созданных руками заключенных.

Интересно то, что свою продукцию компания решила ориентировать на премиум сегмент. Одна пара джинсов стоит от 9 до 11,5 тыс. рублей. Продукция выпускается ограниченными партиями по 200 пар. Делаются джинсы после тщательного обучения ремеслу и без всякой спешки - торопиться «дизайнерам» просто некуда. В результате большая часть заработанного достается заключенным, остальное - идет в фонд развития пенитенциарной системы Великобритании. Кроме того, после освобождения страна получает превосходных брючных портных, которые уже никогда не будут сидеть без дела.

Американский проект под названием The Last Mile («Последняя миля») создан для развития практических навыков малого предпринимательства среди заключённых. Команда бизнес-акселераторов занимается тем, что превращает люмпенов-маргиналов в представителей основы стабильности общества - в малых предпринимателей. Из специальных курсов заключенные узнают принципы работы предприятий, получают навыки работы в команде, учатся принимать критику и генерировать новые идеи, знакомятся с современными технологиями программирования и веб-дизайна, осваивают HTML, JavaScript, CSS и Python. Правда, обучение ведется без подключения к интернету, на специально разработанной платформе, имитирующей живой опыт кодирования. Для США проект можно назвать не просто социальным, но и «спасательным»: 25% заключенных всего мира отбывают свои наказания в американских тюрьмах. При этом государственные учреждения ежегодно должны тратят на тюремные расходы почти 48 млрд. долларов в год.

Следующую идею родом из США можно отнести скорее к области «как не попасть в тюрьму по собственной глупости». «Если я хочу пиццу, я делаю заказ и получаю свежую пиццу через 15 минут в любое время дня и ночи. Если я захочу мороженое в полночь, мой заказ тоже будет исполнен», - говорит в своем интервью газете NYtimes Крис Майлз (Chris Miles), совладелец компании по доставке адвокатов LawyerUp . Компания Криса, которая начала работать в 2011 году на территории штатов Коннектикут, Массачусетс и Роуд Айленда предлагает срочные услуги адвоката за 15 минут с доставкой в любую точку города в любое время суток. Крис сотрудничает с лучшими местными адвокатами по уголовным делам, которые согласны на поздние звонки и ночные визиты. Схема работы с клиентами простая: в чрезвычайной ситуации клиент набирает короткий и бесплатный номер и излагает оператору суть проблемы. Далее после проверки всех данных, оператор передает контакты адвокату, который начинает работать сразу в течение 15 минут, и перечисляет ему на карту сумму в $250 за часовой визит.

10. Идеальный тюремный фонарь

И, напоследок, еще одно отечественное изобретение в нашем рейтинге - «идеальный тюремный фонарь», разработанный зэками одной из челябинских колоний. Фонарь имеет светодиодный холодный светильник, который благоприятно влияет на самочувствие заключенных и способен обеспечивать видеокамерам слежения четкую картинку даже глубокой ночью - диспетчер может заметить малейшее движение на экране и предотвратить побег. Кроме того, изобретательные мастера придумали такой способ замены лампочки, при котором не нужно забираться наверх к макушке фонаря по страховке - с помощью специальной мачты светильник можно с легкостью опустить вниз.